Вести с полей - 7, Оби-Хингоу, итоги

Вот и наше последнее послание. Наш развесёлый образ жизни в Таджикистане может ещё и продолжиться, но вы вряд ли захотите читать про это каждую неделю. Нашей последней рекой была Оби-Хингоу. По правде говоря, если б у нас были более убедительные отмазки, чем всего лишь несколько мозолей да протекающая лодка, мы бы предпочли отправиться прямиком в Душанбе. Мы все были измождены и чувствовали слабость. Мысль ещё об одной неделе сплава среди скованных холодом гор нас как-то не вдохновляла. При отсутствии положительной мотивации оставалась лишь инерция и нежелание признавать окончательный упадок мужественности, но в конце концов этого оказалось достаточно.

Мы сто раз обсудили и затвердили все детали уговора с нашим водилой из Джиргаталя, опасаясь новых разногласий на полдороге. Мы загрузились в его Тойоту-пикап и поехали вниз по широкой долине Сурхоба к месту впадения Оби-Хингоу, а затем вверх по ущелью сравнительно ослабшей Оби-Хингоу до Тавильдары. По пути мы захватили свою заначку с едой, которую три недели бережно хранил для нас очень дружелюбный хозяин придорожной забегаловки.

В Тавильдаре Мидди немедленно поймал грузовик, направлявшийся дальше вверх по реке. Мы покидали в кузов, где уже лежала огромная запасная шина, все наше барахло, включая самих себя. Водитель и его товарищи оказались хорошими парнями - у нас была куча времени, чтобы познакомиться с ними, поскольку на преодоление следующих 65 км потребовалось 30 часов. Они ехали вверх по долине, чтобы купить картошку, или уголь, или чего-нибудь ещё, что там найдется. Мы все вместе переночевали в доме в одном из посёлков по дороге. Утром картошка этого посёлка была объявлена неподходящей, так что мы могли продолжать путь, надо было лишь только поменять пробитое колесо и найти достаточно народу, чтобы толкнуть Камаз со сдохшим аккумулятором. Сразу после того, как они заехали за углем и загрузили пять тонн.

Всё было сделано сильно после полудня, и мы опять поползли вдоль реки. По дороге мы подсадили старика-паломника, который шёл к древней мусульманской гробнице вверх по реке. Все его пожитки помещались в обычный полиэтиленовый мешок из магазина. По небу неслись низкие облака, а мы с ним сидели на куче угля, съёжившись от ветра, и пытались объяснить друг другу необъяснимое - причины, по которым каждому из нас обязательно надо было попасть в верховья Оби-Хингоу.

Наконец мы прибыли в посёлок Сангвор у слияния рек Оби-Хингоу и Оби-Мазара. Начало нашего сплава. Нас высадили в темноте прямо в центре посёлка. Это было бы началом больших проблем, если бы это был посёлок где-нибудь в Америке. Но это было в Таджикистане, где приглашение в дом никогда не заставит себя ждать, если только ты постоишь спокойно несколько секунд. Вскорости нам предложили помочь с лодками, дали чашку теплого молока и позвали переночевать в гостевой комнате в доме неподалеку. Желая поскорее спрятаться от холода, мы на заставили себя долго упрашивать.

На следующее утро мы дождались, пока солнечные лучи коснутся воды, и только потом отплыли. Осознание того, что по большей части на реке будет гладкая вода, а оставшиеся пороги небольшие из-за недостатка воды, никак не вдохновляло нас и не ускоряло наши движения.

Плюхая по первым 13 км, мы представляли себе реку с большим расходом и, вероятно, нехилыми препятствиями. Но всё это время мы проплывали маленькие порожки, стараясь не замочить рук. Потом река вообще стала ровной, и мы растянулись, мечтая каждый о том, как мы спокойненько догребём вниз до более тёплых мест.

Тонкие троса, протянутые над головой с одного берега на другой: перетяжки для дров, собранных на противоположном от посёлка берегу реки. Небольшой участок с большими валунами и парочкой порогов класса IV вынудил-таки нас замочить свои ручки и поставил под вопрос наше желание продолжать грести по холоду. Но этот перерыв в спокойствии опять сменился гладкой водой, плавно текущей мимо заросших берегов. Столько растительности мы, пожалуй, не видели нигде в Таджикистане.

За день мы прошли большое расстояние, и в честь этого мы позволили себе съесть по лишней сосиске. С четверти сосиски (размером в три хотдога) на Муксу наш ужин вырос до целой сосиски на Оби-Хингоу. Роскошь, в полной мере соответствующая безразличию к еде.

На следующее утро мы опять сначала дождались солнца. День начался и закончился ровной водой. Незадолго до полудня мы проехали мимо Тавильдары, и несколько бурунов прервали нашу игру в вопросы и ответы. В одном пороге случился неожиданный сюрприз в виде впечатляющих останков-развалин старого моста. Быть может, грозный след гражданской войны или ещё советского времени. Второй день подряд мы улучшали наши способности к коммуникации с местными детьми посредством ясно выраженных слов и жестов пальцами в те моменты, когда они кидались в нас камнями с мостов.

Ещё одна сосиска в нашу последнюю ночь, проведённую на природе. Мы устроили торжество и долго сидели у костра, наблюдая, как легковушки и грузовики проезжают по другой стороне реки в единственном месте, где могут разъехаться две машины.

Саймон кричал. Эндрю держал его руку. Мидди напевал песню Кэта Стивенса.

В последний день сплава нам встретились наиболее мощные препятствия в последнем глубоком ущелье [Нижнее ущелье Оби-Хингоу - YV]. Единственный раз мы просматривали пороги на Оби-Хингоу на входе в этот каньон. За связкой нескольких жёстких обливников следовал крутой обратный вал и бочка, после которой вся вода попадала в огромный, пульсирующий петух. Ощущения Эндрю и Мидди при прохождении были во многом одинаковы: свеча или киль, соответственно, после чего петух подкидывал лодку вверх, почти полностью выбрасывая её из воды. Саймон, крайне мудро подметив особенности прохождения своих товарищей, учёл это при выборе своей линии и проехал весьма элегантно. После этого в ущелье остались только развлекушные валы да сливы, пока оно совсем не закончилось, и река стала петлять на последних километрах пути до устья.

Мы видели птицу с размахом крыльев около 3 м.

Там, где серо-голубая вода Оби-Хингоу встречается с коричневой водой Вахша, мы вылезли на песок рядом с дорогой. Несколькими месяцами раньше Оби-Хингоу была такой же коричневой, как и Вахш.

Переодевшись, мы в последний раз забросили лодки на плечи и взобрались к дороге и посёлку Комсомолабад. Мы проводили время, сидя вокруг стола в тени, откуда глядя в одну сторону, мы могли следить за нашими лодками, а глядя в другую - за проезжающим транспортом. Тут к нам подвалил офицер милиции с налитыми кровью глазами и чеширской улыбкой под редкими усами. Естественно, он был вдымину пьян. Он достал травки и кусок миллиметровки, чтобы свернуть самокрутку, но мы вежливо отказались, опасаясь провокации, кроме всего прочего. Он показал рукой вверх по склону в направлении своего дома и сказал, что там пройдёт новая дорога - после того, как ниже по течению будет завершена Рогунская ГЭС, и всю долину затопит. Интересно, будет ли затоплен водохранилищем и нижний каньон Оби-Хингоу?

Мы поймали подходящую попутку всего лишь через три часа. Мы закинули лодки в пустой кузов Камаза и набились в кабину. Обычно мы выбираем Камазы в последнюю очередь, поскольку в них неудобно ехать и, как известно, плетутся они очень медленно, когда везут несколько тонн лука, картошки или какую иную всячину вверх по дороге. Хотя загруженный всего лишь нашими тремя каяками, Камаз доехал до Душанбе довольно быстро.

По возвращении в суматошную столицу мы заново привыкали к городской обстановке. Прежняя неугомонность, сопровождавшая борьбу с бюрократией в Душанбе, пропала. Без очередного путешествия в горы, зажигавшего наши сердца, мы были вполне довольны жизнью, расслабляясь и восстанавливая силы. Порезы и мозоли, что кровоточили неделями, теперь начинают заживать. Надеемся, что курс антибиотиков избавит нас от микроскопических спустников, которых без сомнения мы подцепили во время наших похождений.

Через несколько дней Саймон отправится назад в Эдинбург, оставляя Эндрю и Мидди в поисках работы в НКО в Душанбе. Мы не уверены в том, когда мы снова увидим друг друга, но не сомневайтесь - мы уже обсуждали, куда бы нам отправиться в следующий раз.


Основные итоги наших похождений:

12000 м (39,400 футов) по вертикали пройдено вниз

4700 м (15,400 футов) по вертикали пройдено вверх во время обносов

947 км (592 мили) рек проплыто

296 км (185 миль) рек разведано

115 км (72 мили) обнесено

28 рек изучено

21 река проплыта

11 первопрохождений

6 кг (13.2 фунтов) винограда съедено за 24 часа

2 кг (4.4 фунта) телятины съедено за один присест (и вслед за этим 1.1 кг (2.5 фунта) мороженого)


Таджикский табель

И, наконец, мы напрягли всё наше самолюбование и величие для заключительного деяния - составления таблицы, в которой всему дана численная оценка.

Саймон - Про: спасение Эндрю в ледниках, предусмотрительность по раскладке (бульонные кубики)
Контра: непревзойдённый пердун; плохо заботился о своём клетчатом костюме - носить его привилегия, а не право
Общая оценка: 4+ (B+)

Мидди - Про: ранняя пташка - поджигатель костров, ежедневный демонстратор шоу по поеданию винограда, единственный участник в экспедиции, не потерявший контроля над своими кишками
Контра: преждевременное сбривание усов, неконтролируемый расход горючего
Общая оценка: 4- (B-)

Эндрю - Про: улучшенные способности по разведению огня, переноска груза лишнего риса
Контра: слишком большая приверженность усам и их идеальной форме, ужасно вонючий пук
Общая оценка: 4 (B)

Таджикистан:

Живая природа: в присутствии людей беспокойная и убегает, несмотря на демонстрируемые время от времени робкие попытки приблизиться. 4- (B-)

Пища: имеет все предпосылки быть превосходной фишкой, но не может реализовать свой значительный потенциал (сильно удручает). 2+ (D+)

Ландшафт: имеет непредсказуемый норов: часто предстаёт в ошеломляющем виде, но также доставляет много мучений гостям и приезжим, всеми силами старающимся познакомиться с ним получше. 4+ (B+)

Правительство: достаёт всех и само по себе довольно порочно. Правительство - это как плохой студент, требующий к себе в классе слишком много внимания. 3+ (C+)

Милиция: отлично одета и отлично выглядит. Обычно очень дружелюбна и разговорчива, но может быть реальной заморочкой. Не повредит поработать над грамотностью. 3+ (C+)

Таджикские люди: добрые и отзывчивые. Искусные в починке, даже когда они сами что-то сломали. Исключительно щедрые и гостеприимные, за исключением случая, когда Эндрю получил в челюсть. 5- (A-)

Бурная вода: Крутая при заигрываниях, но в целом является прекрасным образцом для других рек. 5 (A)

Страна: оценка по совокупности: 4+ (B+)

Вести с полей - 6, Муксу

Итак, мы наконец направляемся на Муксу, грандиозную реку, которая лежит на нашем пути, затмевая любые мысли о солнечном будущем и заставляя все далекоидущие планы казаться умозрительными и поспешными. "Самая трудная река в СССР". Но в итоге испытание Муксу почти полностью заключалось в добираловке туда.

Первым этапом пути была 15-часовая поездка из Хорога. Мы нашли крепкую на вид русскую машину с двумя дружелюбными (казалось бы) памирцами и перед погрузкой заплатили им вперёд половину от уговоренной суммы. Мы ехали целый день и, не доехав 50 км до нашей цели, остановились в доме семьи, которая нас пустила переночевать. А на утро наши водители отказались ехать дальше, упирая на плохие горные дороги и малый запас топлива. Мы посчитали, что эти жалобы - просто повод под конец срубить ещё денег, и решили придержать вторую половину до тех пор, пока мы не найдём транспорт на оставшуюся часть пути. Однако это плохо кончилось. Всё утро мы спорили с ними, так и эдак переиначивая прежние договорённости. В конце концов, они попытались забрать наши лодки. Но когда Эндрю схватил ту, которую они потащили, напарник водителя буквально озверел. Пока Эндрю боролся с согласованием русских существительных и прилагательных по роду, числу и падежу, напарник схватил его за ворот и начал бить кулаком в челюсть. Тем временем вокруг нас собралось десятка два местных жителей-памирцев, и в лучшем случае они не сочувствовали никому. Саймон усмирил одновременно себя и водителя, и мы быстро договорились заплатить им некоторую сумму.

Но только после того, как они уехали, жители спросили нас, как это мы сподобились нанять таких ненормальных, и нашли нам другое средство передвижения, хотя и по непомерно высокой цене. Перед самым отъездом нас нашёл корыстолюбивый работник нац.парка и стребовал 100 баксов за пересечение его территории. Что вы можете сделать в таких случаях?.. Конечно же, мы были возмущены! Но потом гнев сменился надеждой, когда мы, наконец, двинулись в путь. Мы доехали на УАЗе до мрачного урочища Кок-Жар, поименованного на нашей карте, как "лес замечательной красоты", но более уместно было сказать про него "лес, который ещё стоит". Эта остановка раньше намеченного добавила к нашей пешке 10 км и 400 метров по высоте, но сравнивая это с расстоянием, преодолённым за последние 24 часа, мы были просто счастливы.

Наш новый, более любезный водитель высадил нас под перевалом под поздними лучами солнца и бушующим ветром. Он охотно указал нам на лучшую тропу; сказав, что дорога длинная, он пожелал нам обойтись без приключений и дал хлеба на дорогу. Мы, как и прежде в Таджикистане, взвалили лодки на свои спины. Быть может, из-за дополнительного веса раскладки почти на две недели, быть может, из-за завывающего ветра, но мы все еле передвигали ноги на первых порах. Нам предстояло преодолеть два перевала, 4.5 тысячи метров высоты и 30 км, если считать по прямой, до Беляндкиика - к тому же он мог быть уже скован льдом.

Мы сознательно выбрали позднее время года для того, чтобы избежать слишком высоких летних паводков. Мы шли позже даже по сравнению с другими русскими сплавными командами. Зимний холод и скорее всего обмелевший Беляндкиик - приток, который мог бы избавить нас от ходьбы пешком и доставить к Муксу на лодках - казались небольшой ценой за уверенность в том, что на Муксу будет низкая вода. Но размышления обо всём этом лишь утяжеляли нашу поклажу, пока мы карабкались на перевал, чертыхаясь от ветра. На ночь мы притулились на ровном пятачке ближе к перевалу, стараясь ничего не загадывать на будущее.

Утро началось с головной боли от высоты и выковыривания льда из бутылок для воды, потребной для приготовления пищи. Головная боль вскоре прошла - переноска тяжестей в половину собственного веса немного нас разогрела. Правда, тут необходимо небольшое переопределение терминов. Эта переноска была не непрерывным движением, а скорее повторяющимся циклом из перебежки на 50-150 м и 30-секундной остановки после неё для извлечения кислорода из разреженного воздуха.

К середине дня мы достигли долины, ведущей к перевалу Тахтакорум. На земле вокруг лежала мелкая пыль, повсюду был раскидан коровий и овечий помёт. Мы сбросили наши лодки и потащили за собой, давая отдых плечам. К вечеру мы были на уровне 4000 м, и наша русская горелка стала постоянно требовать прочистки перед розжигом.

Замёрзшие бутылки с водой, головная боль и холод быстро стали привычной рутиной наших подъёмов с утра. Каждый следующий день приносил ещё больше напрягов. Если ты не мог восстановить своё дыхание во время короткого отдыха, ты терял его после первых двух шагов и вынужден был останавливаться снова. Мы шли в куртках, шапках и двух слоях тёплой одежды. Эндрю заметил четырёх овец Марко Поло, на которых не было ничего, кроме шерсти.

На следующее утро мы достигли перевала, или "вершины", и увидели долину, которая занимала так много наших мыслей в течение последних месяцев. Ветер немного сдул лёд в сторону на маленьком озере наверху, и, обессиленные и с болью в плечах от груза, мы проплыли метров 800 по открытой воде, аккуратно избегая всплесков и брызг. Спуск был тяжёлым - по большим острым чёрным сланцевым скалам - но коротким, всего 250 м и 6 км. Уже много дней назад отдыхать подолгу и наслаждаться этими остановками стало слишком холодно, так что мы просто хотели побыстрее доволочиться до воды и начать уже сплав.

Наконец мы вышли к Беляндкиику. Толстый слой льда покрывал берега и камни, но в середине журчала вода. Её было недостаточно для сплава, но это журчание обещало много чего на следующий день, когда притоки весело вольются в основной поток. После проводки лодок мы устроились в четырёх стенах, которые остались от пастушьей избушки, и обнаружили ценный трюк, который мы использовали во всё оставшееся время наших таджикских путешествий - если спать, свернувшись и прижавшись друг к другу, то будет теплее.

Долина произволила глубокое впечатление - казалось, что она оканчивается прямо у горных вершин. Мы видели стаю горных козлов и были уверены, что нашу еду ночью таскает сурок размером со снежного человека. Каждый раз при готовке наша горелка и наш топливный насос требовали многочисленных чисток. Была почти полная луна.

А следующий день опять был тяжёлым, поскольку Беляндкиик совершенно исчез - не было ни льда, ни воды между камней. Мы стали прикидывать, как долго нам придётся идти. Этой ночью мы спали под утёсом между двумя стенками из неплотно сложенных камней, и к утру наши сооружения слегка испортились. На нас нападал снег, и это выглядело прекрасно - но добавило лишний виток головной боли с утра. Теперь от грязи и резкого ветра на наших руках появился сухой чёрный блеск, который мы раньше видели у пастухов. А снег вокруг как будто окутал землю и и наши злоключения очаровательным покрывалом.

Взойдя на очередной холм, мы увидели людей у большого домика. Наши мысли тут же закопошились, перебирая варианты того, что бы на этой благословенной Богом Земле могли делать люди высоко в горах в это время года - кроме очевидных, типа сплава на каяках.

Они нас по-дружески поприветствовали, а когда мы подошли ближе, мы заметили западные вещи, а потом и человека, говорящего по спутниковому телефону. Они тепло приветили нас чаем и едой, и раскрыли секрет - это охотничий лагерь, в настоящее время занятый норвежцами и итальянцами. Через пару дней за ними должен был прилететь вертолёт и сменить их новыми людьми, которые все прибывают сюда, чтобы поохотиться на те виды зверей, которые, как мы вполне уверены, занесены в Красную Книгу.

В какой-то момент разговор перешёл на политику - ничего не могло быть более сюрным, когда за окном идёт снег и стоят 6-7 километровые пики гор. Они пригласили нас остаться на ночь, а когда мы предпочли успеть застать послеобеденное таяние ледников и начать сплав, рассказали о ещё одном домике ниже по течению.

Имея три с половиной часа светлого времени, чтобы покрыть расстояние до следующего охотничьего домика, мы поспешно запаковали наши лодки под взглядами таджикских проводников и персонала и двинули дальше. Мы поблагодарили их за гостеприимство, пожелали всего хорошего и начали "сплавную" часть нашего путешествия. На первых нескольких километрах было больше отпихивания от камней и льда, чем гребков, но мы наконец-то освободились из-под бремени переноски тяжестей. На воздухе было холодно, и почти сразу на наших спасжилетах, куртках и варежках образовался налёт льда. Мы напряжённо гребли, чтобы согреться, и чтобы успеть на ночь в тёплый домик, где нас ждали печка и хорошо сложенная поленница дров. Солнце садилось, и мы стали время от времени озираться вокруг в поисках приюта, но безуспешно. Даже когда наступили вполне конкретные сумерки, ожидаемый домик не материализовался. Подавленные, мы скололи сосульки со шлемов, стряхнули изморозь с бород (у некоторых членов экспедиции больше, чем у других) и взяли себя в руки, осознав, что нам-таки предстоит холодная ночь под тентом. С хорошей стороны, пока мы так быстро спускались, мы пересекли линию снегов и увидели маленькие кустике впервые с той стороны перевала Тахтакорум. Но с плохой стороны, Дед Дубняк не мог быть побеждён так просто, и мы провели ночь тихо - а снежинки тихонько опускались вниз вокруг нас.

На следующее утро мы вышли поздно - хотели, чтобы река поднялась, и чтобы наше замёрзшее шмотьё если не высохло, так хотя бы гнулось. Сплав со вчерашнего не изменился - жестокое обращение камней с лодками и замёрзшие руки. К середине первой половины дня мы добрались до короткого каньонного участка на Беляндкиике, где ледовый навес над узким сливом вынудил нас сделать обнос по снежной насыпи и съехать обратно вниз за ней, чтобы продолжить выматывающую борьбу дальше. Во второй раз мы пересекли снеговую линию, и сердца наши согрело возвращение полноразмерной растительности. Тем вечером мы, как пещерные люди Неолита, отметили пришествие огня - одновременно с жалобными стенаниями по поводу новообретённой трещины в лодке Эндрю.

Ночная с..ка Дед Дубняк отметился ещё одним визитом к нам, и по пробуждении у нас было ещё больше снега, ещё одно позднее утро из-за оттаивания шмотья, и прежде, чем отчалить, нам пришлось поставить временную заплату на лодку.

К 11 мы достигли подножия грандиозного ледника Федченко, одного из длиннейших в мире, а расход в реке более, чем удвоился - до 30 кубов. Следующий участок реки, предвосхищающий каньоны Муксу, изгибался от борта к борту широкой U-образной долины, в отдалении высились 6-7 километровые пики. Нам всё ещё было зябко от пронизывающего ветра, дувшего вверх по долине, особенно Эндрю, чей каяк регулярно приобретал свойства подводной лодки после расставания со своей заплаткой при первом же удобном случае. После обеда мы нашли укрытое место для лагеря, где расслаблялись у костра и последний вечер предавались разговорам о печально знаменитых каньонах Муксу.

Поздно утром следующего дня мы обнаружили себя на пороге первого из этих каньонов, в 100 м от воды, наблюдающими, как река исчезает за непросматриваемым поворотом. Мидди вернулся с просмотра, преодолев каменистый склон, на который не полез бы и горный козёл. Не имея других вариантов, мы посмотрели друг на друга, пожали плечами и полезли в лодки. Запирая вход в каньон, первым располагался здоровый порог с двумя зверскими бочками в непосредственной близости друг за другом. К счастью, мы все поймали обязательное улово на срезе первой бочки и обнесли их обе без приключений. Во время обноса мы видели отпечатки ног на песке, вероятно, принадлежащие русской группе, которая по слухам была здесь на две недели раньше. Эти следы присутствия путников на том же маршруте придали нам немного спокойствия, но, возможно, слегка испортили чувство уединённости. Мы завернули за угол и увидели только ещё более прекрасный каньон и проходимые пороги ниже по течению.

Кажется, наш осознанно поздний по срокам поход на Муксу проистекал просто отлично. Мы обнаружили совсем немного из тех ужасов, что шебуршились в закромах наших мозгов в течение месяцев. Пороги были в основном интересными, хотя и требующими чёткого манёвра; впрочем, легко можно было представить, что творится тут по высокой воде. По ходу дела мы просматривали большинство порогов с наплыва, кроме тех случаев, когда Эндрю надо было отлиться, в коих он давал указания Мидди и Саймону, например "Если ты погребёшь назад на срезе того слива... нет, нет, ближе... ближе... ближе... да, так ты увидишь большую скалу ниже ступеньки. Прыгай лагом прямо перед ней." (см. фото с водопадом и лодкой напротив скалы).

Поскольку мы пришли к каньонам Муксу позже, чем планировали, мы урезали наш рацион, чтобы выкроить пару лишних дней. Однако стены каньонов расступились раньше, чем мы ожидали - через полтора дня, и мы проплыли мимо первых признаков присутствия цивилизации - таджиков, моющих золото. После такого марафонского дня, с мозолями на руках мы выплыли в Сурхоб и догребли до Джиргаталя, где месяцем раньше (Вести с полей - 4a) мы исследовали речки, текущие на юг. Мы насладились лишними тремя четвертями сосиски перед тем, как отправиться в город. Там мы встретили нашего старого друга Исмоноли, который пустил нас обратно в наш дом вдали от дома, Джиргатальский областной аэропорт. Там мы отдохнули день перед тем, как поехать к нашей последней реке, классике позднего сезона - Обихингоу...

Вести с полей - 5, Шахдара, Гунт

Мы окончательно вернулись из наших горных похождений к электрическому свету, теплу и тому разнообразию еды, которое сейчас и определяет наше пребывание в Душанбе. Можно долго говорить о тяжёлых испытаниях холодом и большой высотой и о том, что было наградой за это, но началось наше путешествие с двухдневного переезда на Памир. Трасса длиной всего 400 км соедниняет западную и восточную части страны, когда-то враждовавшие друг с другом. Дорога там без покрытия, такая узкая, что встречный транспорт может разъехаться только в определённых местах. Зная, что нам предстоит долгий путь, мы выкупили бОльшую часть мест в Газели - старом советском микроавтобусе (представьте себе оливково-зелёный фургон 50-х с узкой базой). Нам было очень удобно до тех пор, пока в нашем маленьком караване не сломался другой микроавтобус, и население нашей машинки возросло до 14 плотно упакованных ломтиков. Мы потребовали было вернуть часть денег, но у водителя не было ни копейки - все деньги остались у владельца машины в Душанбе. Следующие полтора дня мы тряслись, столь крепко стиснутые со всех сторон, что мы могли расслабить все наши мышцы и при этом едва сдвинуться. Это по-своему удобно.

Но наши условия существования показались нам шикарными, когда на второй день нашей поездки мы увидели другой, афганский берег Пянджа. Наш автобус и его пассажиры в современной одежде массовых фасонов мчались по дороге, тогда как на другой стороне реки афганцы в длиннополых халатах передвигались пешком по тропе, идущей вдоль пропасти по скалам и палкам, вбитым в расщелины. Позже нам расскажут, как граница, проведённая колониальными империями, прошла по семьям, разделив некогда единый Бадахшан на две части. Сейчас пограничные контакты невелики, и только-только провели электричество в город, который был когда-то большим центром Бадахшана, но оказался на нищей афганской стороне.

Мы прибыли в город Хорог и двинули ноги в тихий уютный рай - маленький отель под названием Pamir Lodge. Мы позвонили знакомым знакомых, и, заранее не подозревая об этом, оказались на шумном вечере с двумя бутылками водки и Сашей. Он может быть описан только одним словом - потрясающий! Мы потом поняли, что его невообразимое великодушие и доброта не были уникальны среди памирцев, однако, его чувство юмора и веселье выделялись бы где угодно.

Мы задорого сняли Jeep на Автовокзале и проехали на нём 70 км вверх по реке Шахдара. Несмотря на то, что высота на старте была за 3 тыс. м, когда мы отчаливали, солнце светило и жгло вовсю. Но в тени каньонных стен было холоднее и гораздо серьёзней.
Вначале был короткий крутопадающий участок, где река непрерывно падала среди валунов между грязными конгломератными стенами [Седжский непроход - YV], но неожиданно малый расход воды не способствовал опасениям и тревогам, так что мы проехали это дело насквозь. Забавно это вышло - в месте, где высокая вода была бы убийственной.

Ниже по течению лежал 'каньон водопадов' [Седжские водопады - YV], ради которого, собственно, мы и заехали так далеко наверх. Мы просмотрели его самым серьёзным образом, имея в виду по нему спуститься, но в конце концов умерили самомнение и обнесли его. Загвоздка была частично в самом водопаде, именно что громадном, но во многом - в вытекающем из-под водопада потоке, порядочная часть которого выходила через подводную полость. Мы все сомневались, что каяк просочится так же беспрепятственно.

В первую ночь мы разбили лагерь в устье симпатичного бокового каньона и впервые попробовали использовать недавно приобретённую русскую горелку, которая работала на бензине, керосине и дизтопливе. Работала, но только очень неохотно и после длительного принуждения. Ночью было холодно даже в одежде и в наглухо застёгнутых спальниках. Но на самом деле не это не давало нам уснуть, а размышления о том, каково будет на Муксу, на полтора километра выше...

Утром мы решили прогуляться вдоль бокового каньона, частично, конечно, для осмотра его великолепия, но также и для того, чтобы отложить натягивание мокрых шмоток до появления солнца. Почти сразу путь нам преградил неприятный брод через ручей. Было ясно, что мы не можем пройти дальше.

Как намёк на то, какие мы неженки, сверху пришли два памирца, сняли обувь, закатали штаны и перешли этот полузамёрзший поток вброд. Они направлялись в ближайший город на свадьбу, и мы перевезли их на своих лодках через Шахдару, так что им не пришлось переться 10 км вверх к ближайшему мосту.

На сплаве в этот день было очень мало действительно приятных мест, они изредка попадались среди бесконечных песчаных отмелей. Выделялся один порог - тройной слив, зажатый у высокой длинной скалы левого берега [Рошткала - YV]. Там был вполне выполнимый буф, а за ним глубокий гудящий(?) скат в замесный слив, с сильным отбойником от стены. Саймон, шедший последним, казалось бы, зашёл идеально, но перевернулся в мешанине внизу и хряпнулся головой об скалу, а может быть даже об саму стену. С тех пор он как-то странно себя ведёт, но мы не уверены, что это связано.



Когда наступил вечер, мы нашли другую хорошую площадку для лагеря, на которой было даже немножко теплее, поскольму мы же сбросили высоту за день. На следующий день, проплыв по реке много километров порогов класса 4, а потом и 3, мы закончили сплав на Гунте, в Хороге. Мы вылезли посередине города и оказались движущимся препятствием, поскольку местные водилы провожали нас изумлёнными взглядами, пока мы несли лодки к нашему отелю.

После полуденного отдыха мы покинули Хорог во второй раз, в этом случае следуя по Памирскому тракту на север, вдоль Гунта.

В отличие от того, чтоб было раньше, дорога здесь была гладкой, и наша набитая под завязку Волга с каяками в багажнике быстро поглощала километры. Гунт стекает с Памирского плато примерно в 150 км от Хорога, но мы предполагали, что большинство интересных порогов расположено в нижней части реки. Имея это в виду, мы высадились в 50 км от Хорога с запасами жратвы на 2 дня и 2 ночи. Река в этом месте была довольно спокойной.

Извилистые галечные косы перемежались короткими участками немаленьких валов и редко-редко встречалась бочка, которую следовало объехать. Как Волга по асфальту, мы пролетали километры реки. В час дня мы заметили, что долина Шахдары не так уж и далеко, и решили, что лучше остановиться, а не то мы приплывём в Хорог слишком скоро. Мы провели вторую половину дня, разлагаясь на тёплом солнышке среди валунов и скал размером с дом. Подоспел вечер, и мы были приглашены в ближайший дом на чай и, как выяснилось, водку. Нашим хозяином оказался крепкий общительный парень, который хорошо играл на ситаре, даже выпимши. К счастью, рулил под шофе он также хорошо, поскольку настоял на том, чтобы отвезти нас на 100 м назад в наш лагерь.

На следующее утро мы выплыли, предвкушая пороги, которые Гунт приберёг для нас. Когда мы проплыли три четверти расстояния, то сбросили только половину по высоте. По идее, должно было уже стать покруче. И оно стало круче. В основном, на реке были непрерывные каменистые пороги. Хотя в одном месте река сжалась до 5 м, и вся вода била в гадкий карман под правой стеной, а потом рушилась в столь же отвратительную бочку [Гунтский водопад - YV]. Обнесли, почти не обсуждая.



Когда мы подплыли к Хорогу, на милом таком участке [Туннельный каскад - YV] часть воды, к несчастью, ушла в водозабор у дамбы. Хотя это могло быть и к счастью для Саймона, который обнаружил себя в держащей бочке и качественно, с наслаждением проводил там время. Мы достигли Хорога в середине дня и опять прогулялись через весь город к отелю Pamir Lodge. Там мы наслаждались нашей последней передышкой перед тем, как броситься на приступ Муксу, маячившей у нас впереди...

Вести с полей - 4c, Гариб, Дубурса, Камароб

Не пугайтесь этого последнего отчета в сентябрьской трилогии. Вашим палочкам и колбочкам не грозит переутомление, и по его прочтении у вас будет целый месяц передышки перед тем, как вы получите, а мы пошлём очередную россыпь бессвязных фраз про водные упражнения далеко-далеко.

Солнце было уже высоко, когда мы слезли с наших коней в последней долине, которую мы планировали изучить. Когда все стаскивали с себя сплавное для того, чтобы отправиться в город за едой и транспортом вверх по долине, шейная манжета на куртке Мидди разлетелась пополам. Эта резиновая манжета - жизненно важная вещь, которая не позволяет ледяной воде заливаться внутрь на каждом пенном валу. На тот момент это было просто неприятно, но совершенно неприемлемо для суровых условий нашего предстоящего путешествия через горы Памира.

Мы погрузились на небольшой Жигуль, который, как обычно, постоянно перегревался, и на закате покатили вверх по долине Сарбога. Но после того, как её кардан пересчитал несколько несколько камней, сия колесница закончила свой земной путь. А мы были еще в нескольких км от слияния речек Гариб и Дубурса. Но мы расслабились на эту тему, когда в 20 метрах обнаружили идеальное место для стоянки. Рассматривая долину, Саймон позвал нас, чтобы показать медведя, который кормился на той стороне речки. Водитель отбыл, бросив напоследок: "Вы же ведь знаете, что медведи умеют плавать?". Этой ночью мы постоянно слышали какие-то шорохи. Для безопасности мы спали в густых зарослях - ведь густые заросли в 3 метрах от нашей еды - это, конечно, безопасно.

На следующее утро мы дошли до слияния, пересекли реку по трём тросам, которые послужили нам заместо моста, и разделились на два дня для пешего просмотра. По плану Саймон и Эндрю должны были подняться до Гариба и разделиться для разведки двух притоков, а Мидди должен был осмотреть Дубурса. Но, как оказалось, троп там не было. Колючки, распадки, скальные стены и тросовые переправы позволили Саймону и Эндю пройти только 10 км вверх по Гарибу, несмотря на то что они ломились целый день. Сталин выселил людей из долины Дубурса, и по тропам осталась ходить лишь местная живность. Мидди преуспел немногим больше, пройдя 13 км. Причина, по которой Мидди смог продвинуться дальше, стала ясна следующим утром, когда у него не осталось никаких заблуждений по поводу того, кто же наделал ароматные кучки на тропе и в заброшенной деревне, где он ночевал. Через две минуты ходьбы по утру Мидди и медведь столкнулись нос к носу на высоком утёсе над рекой - в 6 метрах друг от друга. Оба испугались до смерти. Медведь оказался весьма здравомыслящим и рванул вверх по склону, тогда как Мидди остолбенел, как олень в свете фар, прямо посреди колючек. Очевидно, теория Дарвина не сработала в тот день. Мидди пошёл назад с ещё большей поспешностью и нервным тиком - постоянно оглядываясь назад через плечо.

Вернувшись в лагерь, мы единогласно решили занести лодки на несколько километров вверх по каждой речке и сплавится по порогам около устьев. Саймон и Эндрю видели ещё 10 км просто фантастического сплава, но на это требовалось несколько дней, которых у нас не было. Вероятно, дальше вверх по обеим рекам имеется куча замечательных порогов. Мы как-то размечтались об этом, наслаждаясь последними лучами послеполуденного солнца, а Мидди пытался отремонтировать порванную манжету с помощью куска велосипедной камеры и клея.

Около 9 часов утра мы сложили наш лагерь, спрятали снаряжение и с пустыми лодками пошли наверх. Мы дошли до слияния за 45 минут, и, как нетерпеливые дети, заспорили, какую реку проходить первой. Даже серое небо и накрапывающий дождь не могли ослабить нашего воодушевления. Мы траверснули на тот берег и продолжили путь вверх на Гарибу, чуть более неотразимой из двух речек. Мы достаточно долго упирались на крутых, осыпающихся склонах по всё более и более ухудшающейся тропе, и всё для того, чтобы добраться до начала великолепного участка типа плёс-порог. C помощью четырех рук, растягивающих шейную манжету из камеры, Мидди вылупился на свет, где, как он надеялся, ему будет тепло и сухо.

Первый слив был быстрой и узкой S-образной дугой, с большой подушкой от еще большего камня, отбрасывающей лодку сильно налево. Эндрю прошел прямо, а Саймона и Мидди занесло в бурлящее улово слева перед окончанием S. Следующий порог состоял из 3 этапов - буфнуть с полутораметровой ступеньки в начале, разгнаться по водоскату в середине и, наконец, фигануть 4-метровый почти вертикальный водопад. Если бы занести лодки назад было бы хоть немного попроще, мы бы могли кататься по этому порогу целый день. Последний порог, который стоит отметить на этом участке был ещё один S-образный: жёсткий буф влево, чтобы объехать немного подмытый валун, и затем через узкий левый проход вокруг камня, почти целиком подводного. Несколько сотен метров булькотени после него, и мы у входа в километровый каньон.

Стены сужались, и связка из трёх обязательных к заходу уловов позволила нам вылезти перед тем местом, где река исчезала под массивным камнем-затычкой. Быстрый обнос вокруг этого ужасного, отвратительного препятствия привёл нас к сердцу каньона. Две ступеньки поперёк всей реки доставили нам развлечений. Нижняя была особенно пикантна - слив был подпёрт стенкой и мощной подушкой. Спокойная вода ниже позволила нам улизнуть из каньона, а потом река опять стала игривой.

Оставшиеся 2 км до слияния речек были заполнены буфами, разворотами у камней и множеством улыбок. Мы остановились у слияния и траверснули через речку Дубурса к началу нашего второго этапа на сегодня. После оживлённой прогулки мы встали на воду чуть выше пешеходного моста (получше тросов, на этот раз). Хотя Дубурса и послабей Гариба, она тоже была буфовой речкой. Кажется, в каждом пороге встречались вертикальные сливы, и даже если это меньше метра - всё равно это было море удовольствия. Все кончается слишком быстро - и мы вновь приплыли к слиянию речек.

Сарбог с суммарным расходом обеих рек предстал перед нами мощной рекой с достаточно большими валами и бочками, сильными струями и хорошими уловами за большими валунами. После места, где мы подобрали наше снаряжение, река успокоилась, и наш сплав до Камароба был умиротворяющим.

В месте слияния с Камаробом, мы только начали было вялый процесс приготовления ужина под дождем, как Мухаммед Азир, парень нашего возраста, пригласил нас к своему столу. Мы приняли приглашение без особых раздумий и некоторое время спустя оказались в его гостиной, окруженные коврами, поедая плов и смотря ДВД с его свадьбы. Плов (любимая национальная смесь риса и жира) был так себе. Но даже средненький плов представляет собой значительное улучшение качества жизни, когда холодный дождь стучит за окном.

Вернувшись к нашим лодкам, мы обнаружили, что детишки навели "порядок" в наших вещах. Они переворошили все без исключения и разлили наш сок в герме Саймона. Невероятно, но несмотря на то, что можно было спереть кучу всяких штучек, у нас ничего не пропало. Облака разошлись, и луна, как мрачный фонарь, освещала свежевыпавший снег в горах, с которых мы только что спустились.

Поутру мы поймали грузовик с углем, идущий в долину Камароба. Река была неинтересна для нас. Там, где даже самому оптимистичному человеку, разглядывающему карту, не могло представиться более никаких порогов, мы оставили наши лодки и проехали последние несколько километров до лагеря угледобытчиков. Там мы встретили Вильяма, 26 летнего британца, который руководил шахтами и разными другими предприятиями по всему Таджикистану последние 8 лет. Мы провели остаток дня за пивом, любуясь речкой, а кошмарно холодным вечером готовили рыбу с жареной картошкой, которые были жирными и действенными.

Мало что стоит сказать о реке Камароб. Малый расход. 20 м/км. Падение постоянное, речка мелкая, препятствия слишком малы, чтобы доставить неприятности. Первым выделяющимся событием была короткая остановка для покупки меда у пасечника в подарок. Вторым было слияние с Сарбогом. Мы проплыли остаток Сарбога и встали, чуть не доходя до его устья. На следующий день мы съездили с Вильямом в Душанбе. Мы триумфально попировали там, а потом и продолжили в том же духе. Как-то в ходе нашего обжорства Саймон сделал открытие, что мороженное можно купить подешевле, если брать сразу килограмм. И это все кардинально изменило.

Г-н и г-жа Кара Вельд (Kara Weld) из Immersion Research совершили невообразимое и отправили по DHL так необходимый нам драйтоп и теплые поддевки на замену тех, что немало пострадали от повсеместного таджикского песка. Теперь Мидди может отправляться на Памир, и у нас есть свеженькие таджикские визы. Мы ждем только перерегистрации и пропусков в Горный Бадахшан (ГБАО). Как только они появятся, мы отправимся на восток чтобы проплыть по легендарным рекам, прорывающимся через коллосальные каньоны на Крыше Мира.

Вести с полей - 4b, Пиози, Ярхыч

Свернув направо с мутного, похожего на суп, коричневого Сурхоба, мы заплыли на 30 метров вверх по бирюзовой воде реки Ярхыч к городу Хоит. Делегация по нашей встрече состояла из нескольких робких детишек и дружелюбного, но совершенно безумного таджика, в котором воплотились все стереотипы помешанного на горах старателя: большая шляпа с обвисшими полями и желание рассказать нам и только нам о горных сокровищах в секретном месте, в то же время полная убеждённость в том что и вы, и все остальные приехали сюда специально для того, чтобы украсть его камешки.

Покинув эту забавную сцену, словно выдернутую из старого вестерна, мы перескочили обратно в эру современной экономики, оказавшуюся пустым грузовиком для угля, направлявшемся к шахте выше по долине. Наш путь стоя на ногах в огромном железном кузове был долгим и пыльным, но солнце приятно пригревало, и наша позиция в кузове идеально подходила для просмотра реки, вдоль которой мы ехали.

Военный пост на полпути вверх не добавил нам проблем. Капитан рассматривал наши документы со всех сторон, но это никак не помогло ему отличить дату выдачи наших виз от срока их годности. Мы подозреваем, что это были первые иностранные паспорта, которые он видел в своей жизни, и что он, возможно, просто не умел читать. Но вместо того, чтобы указать ему на эту постыдное обстоятельство, Мидди и Эндрю прочитали ему все надписи по-таджикски и по-русски. Довольный, но, возможно, немного напуганный, он пожелал нам счастливого пути.

Мы слезли с грузовика в месте слияния трех рек. Там же у слияния была пасека, и молодой парень, заросший бородой и в длинном халате, разглядывал нас. Хотя вообще-то в Таджикистане молодёжь в основном гладко выбрита и носит небольшие шапки, особенно в районе Хоита. Наш грузовик уехал, и нам пришлось представляться самостоятельно.

Мы немедленно познакомились с Аубом (с бородой) и Якобом (в небольшой шапке, без бороды). Довольно быстро стало понятно, что эта пасека принадлежит Якобу, а Ауб - это его брат, и "добро пожаловать в палатку с мёдом, где роятся 10 тысяч пчел". Русские и таджикские слова конкурировали с пчелами за пространство внутри маленькой палатки, покуда Якоб расскадывал обо всём, что знал. Он был настолько быстр, энергичен и харизматичен, что уже через пять минут после приезда мы договорились пособирать вместе с ним мед вечером, когда пчелы его принесут.

Но сначала был ужин, который начался с обратного отсчета. "5 минут" - прокричал сонный местный повар. Это сподвигло Якоба и его брата к бурной деятельности: заменить аккумуляторы у грузовика и проверить провода, перенести летки с пчелами, раза в 2 большие их самих, и принести достаточно дров для того, чтобы поддерживать костёр в течение нескольких дней. К возгласу "3 минуты до ужина" они уже сделали больше, чем нанятые ими работники за целый день. Когда же было объявлено "ужин", Якоб бросился к палатке для еды/сна, на лету намочил тряпку в воде, обернул ей раскаленную трубу металической печки, и, схватившись за тряпку и за ручку на дверце, побежал как ужаленный в палатку. В тепле, исходящем от печки, мы все уселись ужинать. Таков же был обычный порядок и в следующие 3 вечера.

В первую ночь мы помогали доставать мед из сот. Те, кто не были генетическими родственниками Якоба, всячески старались поспевать. Но даже пост на Рамадан не смог притормозить братьев. Они были энергичны, как рабочие пчелы. Это было прикольно, пока мы не осознали, нас ждут 2 огромные кучи рамок с сотами и много часов работы. Вот это, я понимаю, влипли.

На следующее утро каждый отправился просматривать свою реку. Хотя на самом деле хотелось найти хорошее укрытое место, чтобы немного вздремнуть. Мы вернулись ко времени ужина и загрузили улья с пчелами в пустой угольный грузовик, чтобы перевезти их ночью в их убежище на зиму.

На разведке Саймон и Мидди высмотрели разве что барсуков, медвежьи следы и угольную шахту. А Эндрю вернулся с вестью о небольшой речке с узкими каньонами, полными бурной воды и проходимых ледников. Мы ворчали и готовились к этой эпопее, когда Якоб сказал нам, как она называется - Пиози.

К 8 часам утра наше остающееся снаряжение было прикопано, и мы отправились вверх по реке. Пешка - это всего лишь несколько часов страданий в зарослях колючек, и лишь чуть-чуть признаков лука, который и дал им своё имя ('Zweite Zwiebel', если угодно). Бурная вода началась незамедлительно. Мы пролетели несколько сливов, а затем забились в груду камней у берега, чтобы просмотреть порог, и как вылезать перед первым ледником. Надо было сделать три манёвра, чтобы попасть в последнее улово слева перед тем, как чёрная пасть ледника поглотит всю воду, несущуюся вниз. Сначала надо проехать небольшие валы и пробить бочку, плавно смещаясь направо. Потом прыгнуть влево в гладкую струю, текущую к срезу слива в середине. Ну, и затем разобраться с тем, что скрывается за этим срезом. Мидди пошел первым и любезно обозначил незаметный камень в первой бочке, грохнувшись прямо на него. Он удачно прыгнул в струю, но внизу за сливом его поставило на кормовую свечу. Отпихиваясь и пытаясь отползти оттуда, он мощно траверснул кормой и поймал улово. Эндрю и Саймон сделали из этого выводы и прошли гладенько.
Забавный сад камней привел нас ко второму леднику. Тщательная разведка Эндрю днём ранее подтвердила то, во что Саймон и Мидди никак не могли поверить - ледник проходим. Нырять в ледниковый туннель - это примерно, как бегать с чёртовыми ножницами вокруг бассейна; именно то, о чём вам все говорили НЕ ДЕЛАТЬ. Под ледником был небольшой обливняк, но в основном мы, проплывая через ледник, глазели на его ледяные внутренности.

Река вошла в каньон, и мы обнаружили себя разглядывающими третий ледник. Эндрю и Мидди зависли в уловах выше в то время, как Саймон карабкался вниз по течению. Линия была намечена посредством криков и размахивания руками, Эндрю должен был грести прямо на камни, где Саймон мог его поймать, если вдруг чего. Эндрю резко отчалил, но не смог заметить этих камней, что и помешало ему осуществить задуманное. Быстрые действия Саймона привели к тому, что можно назвать "выигрышем дня". Он схватился за лодку Эндрю и затащил и его, и лодку, и всё целиком вокруг камня в безопасное место. Мы были сильно напуганы этим тревожным звонком. После продолжительной оценки ситуации Саймон поймал Мидди на небольшой груде камней слева с надеждой, что она не съедет в реку и не утянет их за собой под ледник.

Дальше в глубоком каньоне пошли большие и открытые сливы. Слив, который вызвал наибольшую озабоченность Эндрю при просмотре, оказался на самом деле клёвым скатом с валами. Четвертый ледник протянулся от правого берега до самой воды, но оставил милый проём слева, свободный ото льда. Мы проехали под его второй половиной с тревожным чувством, что мы поступаем вопреки всем инстинктам и правилам.

Долина реки открылась, и солнце согрело нас, пока мы проплывали через несложную булькотень, всё ближе и ближе к послеобеденному сну. Этой ночью мы отужинали с Якобом и его бригадой в последний раз, обменялись адресами и подарками и распрощались.

Утром мы стартовали вниз по Ярхычу. Поначалу река была несложной и извилистой - широкая долина и разбросанные кругом камни. Но безмятежному времяпровождению настал конец в виде трехступенчатого слива с неприятной бочкой, и дальше длинного порога, образованного остатками селя. Это был больше тест на запоминание: вспомнить десятки небольших, как осла пинать, сливов, идущих быстро один за одним перед тем, как выплюнуться на главную струю с нашей трусливой заходной линии в обход большой бочки. Порог после этого всё тянулся и тянулся, хотя и помягче, а затем опять настал черёд более злобного препятствия.

Пока нетерпеливые таджикские солдаты на мосту через реку жестикулировали нам 'ну, давайте, блин, плывите уже', мы продирались через колючие заросли, чтобы посмотреть, решить обнести, еще просмотреть, и почти уже обнести все, но всё-таки решить (ошибочно), что мы всё-таки, возможно, проедем это в лучшем виде. На первом сливе нужен был манёвр слева направо, и в нём помолотило и Мидди, и особенно Эндрю, когда они пытались пройти слив, прыгая в него из правого улова над самым срезом. За ним следовала огромная бочка во всю реку, которую можно было буфнуть с мелкого выступа чуть левее центра. После этого было улово последей надежды, а за ним следовало улово самой последней надежды, которое мы все, к счастью, поймали.

Здесь был небольшой обнос, но затем мы проплыли всё оставшееся на сегодня, т.е. где-то около 300 метров бурной воды - после чего мы подошли к узкому каньону с крутыми стенками. Мы выволокли наши лодки и разбили лагерь на прекрасном поле у края каньона. Там мы приготовили лёгкий ужин и потом такой же завтрак. Утром мы просмотрели весь каньон до конца. Первый порог был самым крутым: буф налево, затем всякие замесные штуки и булькотень, оттесняющие направо. Затем шла бочка неопределённой цепкости под левой стеной. Мы пробивали ее, идя через узкий проход между стеной и огромным валуном. Потом река поворачивала налево, и между высоких стен каньона начинался прямой участок с бочками и обрушивающимися валами. Это, конечно, надо бы описать поподробней, и там ещё было несколько важных манёвров до выхода из ущелья, но, если честно, это всё так размыто, и хранится под замком внутри наших голов в файле "ужас каньона", каждое отдельное мгновение из которого, абсолютно не тронутое, вспомнится сплошным потоком - в следующий раз, когда кто-либо из нас окажется один в каньоне класса 5.

Ниже каньона было еще сколько-то замечательных порогов, а потом приплыли к слиянию с речкой с каким-то труднопроизносимым названием. Покуда Мидди ходил за продуктами в Таджикабад (заметьте, сколько еды мы понакупаем за следующие пару дней), Саймон и Эндрю пошли посмотреть на приток. Они бродили там несколько часов, по полям и по долам, вдоль и поперёк, и нашли лишь одну короткую стоящую упоминания вещь: узкий каньон с нависающими стенами и порогами класса 3. Мы все его прошли на следующее утро перед тем, как отправиться вниз по течению Сурхоба к следующему пункту назначения.

В городе Гарм мы купили еды, пытались позвонить, правда, безуспешно. И на следующее утро пытались - и с тем же результатом. И купили еще еды. От Гарма начинался короткий сплав к городу Новабад через конгломератные ущелья с водоворотами и поганками. Там мы незамедлительно пошли на поиски еды, а потом отправились в нашу третью и последнюю исследовательскую экспедицию.

Вести с полей - 4a, Пиози, Тандыкуль, Птовкуль

Да, давненько уже вам не приходилось отрываться от дел, чтобы осилить наши детские росказни о путешествиях по Таджикистану. Самым большим событием за последний месяц было то, что мы купили себе клетчатые костюмы и стали только в них и расхаживать. Душанбе уж точно никогда не видел таких разряженных хлыщей. А ещё мы прокатились по нескольким рекам. Так как мы пока застряли в Бишкеке, что в Киргизии, ожидая продления наших виз, было решено оправить 3 коротких отчета, которые будут пронумерованы 4а, 4b и 4c, и, соответственно, должны попасть в ваши почтовые ящики в том же порядке.

В наши планы входило исследовать реки, стекающие с юга и востока в крупную реку Сухоб, которая течёт через центральный Таджикистан. Мало что можно было разузнать об этих маршрутах, кроме того, что мы видели по топографическим картам. На картах были изображены реки, берущие начало с высокогорных ледников и текущие через узкие долины. Конечно же, дорог, в основном, не было, но разве это имеет какое-нибудь значение? Мы были устремлены к цели. Первым обьектом для исследования была выбрана низина около города Джиргаталь рядом с киргизской границей (в этот раз рядом, а не за границей - и вы будете рады это услышать [Мидди намекает на то, что два года назад они границу таки пересекли - YV]). Добиралово до туда было неудобно и заняло целый день, и бытие нам скрашивал лишь весёлый шофёр и впечатляющие виды по дороге. Как стемнело, водитель высадил нас у Джиргатальского аэропорта, на газоне у которого мы могли бы спокойно разбить наш лагерь. Однако, практически сразу нас обнаружили полицейские и забрали с собой в участок Эндрю вместе с нашими паспортами. Эндрю не слишком восторженно отнёсся к этой идее, но когда он туда пришёл, оказалось, что это развесёлое место, полное смеха и мужских шуток. Они задали стандартные вопросы (почему ты здесь? какая страна лучше, Америка или Таджикистан?), а потом отпустили.

Аэропорт был отличным местом для лагеря. Сторож позволил нам оставлять наш скарб в запертом здании, и иногда пил с нами чай под деревьями на улице. С утра в первый же день нас нашёл водила на Ниве с верхним багажником и отвез вверх по реке для нашей первой задачи - просмотра. Эндрю слез первым, чтобы взглянуть на мелкую речку Пиози. Всё утро он шагал вдоль отлогой сваедолбилки, т.е. реки, пока не пришло время возвращаться. Было около 3 часов пополудни. Потеряв дорогу, но решив всё же удостовериться, что река - полный отстой, он выбрался наверх из ущелья и узрел потрясающий прямой отрезок класса 5, выходящий из узкого таинственного каньона. Река пробивалась сквозь 6 тесных каменистых порогов, среди которых был один 5-метровый водопад, и затем исчезала подо льдом. И при одном только взгляде на это стало очевидно, какой нереально жесткий день сплава по Пиози неожиданно оказался в нашем самом ближайшем будущем.

Саймон был озадачен просмотром реки Тандыкуль. Едучи вдоль неё, он заметил кое-какие пороги класса 3-4 и несколько зашибенных (от слова зашибать) коротких каньонов. К сожалению наверху на посту таджикские военные развернули его назад. Так как дальнейшие изыскания оказались невозможны, Саймон присоединился к Мидди, изучавшему параллельную речку Птовкуль. Они доехали до конца дороги - около 15 км вверх по течению от слияния с Тандыкулем. Дальше они топали вверх весь день и видели несколько отличных сливов и полный Камаз непрерывного слалома класса 4+. Парни заночевали наверху долины и на следующее утро вернулись за 30 км в аэропорт. В тот вечер было решено, что, несмотря на всевозможные заморочки, Птовкуль тоже будет пройден.

Нашей следующей целью была намечена Пиози. Порой полезно разработать план действий, а потом претворять этот план в жизнь с определёнными тактическими допущениями. Однако обычно гораздо интересней разработать план, а затем забить на детали, поддерживая с ним лишь минимальное сходство. Это именно то, что случилось с нашим сплавом по Пиози.

Итак, наш план:
6:00 - Выйти из аэропорта
7:00 - Начать идти пешком
11:00 - Встать на воду и сплавиться по верхнему каньону
12:00 - Продолжительная сиеста на подождать, пока из-за таяния ледников не подымется вода
14:00 - Сплавиться по нижней части реки до аэропорта
17:00 - Приплыть к концу сплава
17:30 - Дойти до собственно аэропорта

Реально:
6:15 утра - Наш водитель прибывает и мы быстро загружаем лодки, и таким образом берём резвый старт.

7:30 - Доезжаем до самого-пресамого конца дороги, где-то около 2 км дальше, чем мы рассчитывали - благодаря превосходным изделиям русского автомибилестроения и мастерству нашего шофера. Мы подтягиваем стропы наших подвесок с лодками и отправляемся вверх по долине, продвигаясь на уровне реки. Медленно, но уверенно, мы двигаемся вперёд и вперёд.

9:30 - Мы приходим к впадению небольшого, но хорошо заметного притока, и отдыхаем. Проезжающий мимо нас на ишаке таджик дает нам полтора литра кефира в пластиковой бутылке. Мы припрятываем бутылку на берегу реки, чтобы подобрать на обратном пути. Через 2 км дальше по долине лёгкая часть заканчивается. Отсюда тропа поднимается более или менее прямо вверх на борт долины, прежде чем повернуть опять вверх по течению по неровному траверсу. Темп ходьбы снизился, а остановки для отдыха участились.

13:00 - Мы достигаем нижней границы каньона, который высмотрел Эндрю.

13:15 - Мы проходим немного дальше и видим, что какой-то плюгавый снежник, до этого незаметный, поглощает всю реку в середине каньона. В отличие от других мелких снежников, которые ниже, в более широкой части ущелья, дело выглядит так, что его, похоже, нельзя обнести.

14:30 - Продолжая идти траверсом высоко от реки по тропе, мы подходим к нижней границе снежника. Здесь мы оставляем лодки и топаем на просмотр. Внимательный осмотр показывает, что снежник и вправду необносим, но мы обнаружили подходящий спуск к реке сразу после ледяной преграды.

14:45 - Мы тащим наши лодки вниз по склону до тех пор, пока он не становится слишком крутым, а потом спускаем их в два приёма прямо на лед, препятствующий нашему сплаву.

15:45 - Осторожно двигаясь по льду, мы наконец-то попадаем на точку начала нашего сегодняшнего сплава: узкий каньон с серой вспененной водой, извергающейся из глубокой пасти ледника. Нас немного тревожит время и поднимающийся уровень воды, но мы совершенно не хотим никаких ошибок из-за спешки - и вот мы готовы.

16:00 - Эндрю с 3-х метров спрыгнул в каньон и проехал метров 200 или около того до первого угла. Саймон и Мидди последовали за ним вскоре, и прошли 2-метровую ступеньку за углом несколько напряжно. Мутная взвесь в воде исказила глубину, и они оба зацепили выступ, с которого надо было буфать, и кое-как перевалились через него. Еще 30 метров, и вода мечется по очередной дуге, в этот раз довольно противной. Вода падает в бочку напротив подмытой и нависающей левой скалы, а правую сторону блокирует неприятный камень с расщелиной. К несчастью, обнести это можно только по другой стороне реки, но там негде зачалиться. Саймон, страхуемый сверху Мидди, прошёл по скалкам и аккуратно спустился в бурлящее улово, а потом выпрыгнул в узкий, но быстрый поток. После пары безумных бессистемных гребков Саймон схватился за скалы на другой стороне чётко, если не сказать элегантно. Мы переправили лодки, и Мидди с Эндрю совершили такой же ледяной заплыв, страхуемые Саймоном через реку.

17:00 - И вот теперь нам подфартило. Мы подошли к изумительному участку, который Эндрю заметил при просмотре. Мы были здесь именно из-за него. По чистому каналу справа струя падала на 1.2 м, а затем протискивалась через узкий желоб слева. Несколько секунд передышки, и следующая узкая горка с большой подушкой под правой стенкой. А дальше - штучка, перед которой невозможно устоять: прекрасный 5-метровый водопад, падающий в пенную чашку, и водяная пыль вокруг. Выход из чашки - и из каньона - через пару мощных S-образных изгибов. На пару секунд - т.е. пока летишь с водопада - забываешь про страдания на обносе, ледяные заплывы и надвигающуюся темноту. Впрочем, открывшийся нам в каньоне вид на один из трех ледников, требующих обноса, напомнил, что неплохо бы поторопиться.

17:30 - После того как мы перевалили через верх ледника, мы обнаружили, что характер реки значительно изменился. Крутопадающее русло здесь состояло в основном из мелких и средних валунов, так что у нас была масса возможностей побить лодки и протрястись самим до мозга костей. Здесь было мало уловов, но нас это не волновало - мы остановились только, чтобы забрать наш кефир.

18:15 - Мы пересекли второй ледник так же, как и первый, и поплыли дальше вниз в том же темпе.

19:00 - Перед последним ледником на речке встретилось место чуть покруче, и хороший буф пришёлся как раз кстати. Последний ледяной мост мы пересекали уже практически бегом. Обнос последней непреодолимой по воде преграды был, пожалуй, некоторым облегчением, поскольку темнота уже быстро окутывала всё вокруг. Но те 10 км непрекращающихся двоечных и троечных порогов - это до сих пор один из наиболее напряжённых наших сплавов.

20:00 - Мы доплыли до слияния с Тандыкулем, а вскоре после этого и с Птовкулем. В темноте мы ориентировались на реке по звукам и колеблющимся теням туманной ночи. Река шумела мощно и внушительно, но русло при этом было промытым и ровным. Но всё же было тяжело не напрягаться, опасаясь невидимого провода, трубы или арматурин. Несколько раз мы невольно играли в Марко Поло, когда один из нас отделялся, заплывая в другую протоку.

21:00 - К этому времени мы поняли, что аэропорт уже близко, поэтому мы прекратили сплав и вылезли на крутую насыпь. Оказалось, что перед нами расстилаются обширные поля кукурузы и картошки, а где-то там за ними и сам аэропорт. Найти путь в лабиринте полей, дорог, и ирригационных канав было непросто, а порой и болезненно, особенно в отсутствие четких ориентиров.

22:00 - Тем не менее, в конце концов мы перешли через взлетную полосу и заползли на свою базу абсолютно обессиленные.

Не увидев нас предыдущим вечером, наш водитель опять появился на следующее утро в шесть. К счастью, он особо не возражал отправиться к Тандыкулю несколько позже, так что мы продрыхли еще пару часов. К 10 часам мы были собраны и готовы к сплаву. Водитель выбросил нас чуть выше от весьма приятных на вид горячих источников. Военные избавили нас от пешки, запретив нам подниматься вверх по реке - мы особо и не спорили. Уклон Тандыкуля довольно средний, но нехватка скачков адреналина в порогах с лихвой восполняется красотой окружающих видов. Другими словами, это идеальная река для дня после покорения Пиози. Тандыкуль прорезает свой путь сквозь череду узких каньонов с 30-метровыми стенами и круговертью струй. Мы остановились на пляже, чтобы отдохнуть; а ещё чтобы просмотреть каньон притока, в котором было несколько интересных сливов, перемежаемых несколько более противными каменистыми участками. Решили, что проходимо - но не нами и не сегодня, и поплыли дальше вниз. Мы проехали слияние с Пиози в гораздо более разумные 2 часа пополудни.

Мы все еще толком не отошли от Пиози и на следующее утро, когда мы отправились на Птовкуль. Наш водитель и его друг-рыбак остались у машины, а мы потащили свои лодки и снаряжение вверх по реке. И хотя по дороге нам часто попадались юрты, в которых нас пытались угощать кефиром, нам всё же удалось пройти 5 км, прежде чем усталость и насморк не заставили нас остановиться на днёвку.

К нам подошёл мальчик и пригласил на чай в юрту своей семьи. Он говорил только на киргизском и чуть-чуть на таджикском, но Мидди ухитрился так или иначе поддерживать с ним разговор в течение следующих 4 часов. Чай сменился жирным супом, козьими ребрышками и, как это неотвратимо случается в таких ситуациях, послеобеденными покатушками на верблюдах. Верблюды огромны - гораздо выше лошадей, но немного потыкав, их можно заставить опуститься на колени. Когда они встают, ощущаешь страшный толчок вперед, так что хорошо бы быть надежно зажатым между горбами, вцепившись руками в пыльную шерсть. Каждый из нас прокатился по разу вокруг стоянки этой семьи, и после этого мы пожелали им всем спокойной ночи.

Утром мы поволокли барахло по самой жаре к началу жесткого месилова. На воде было не до шуток. На самом деле, мы обнеслись обратно вниз за первую порцию крутяка, прежде чем отчалить в приятный порог в русле. Ниже по течению был почти что чистый двойной слив в миниатюрном каньончике. Вода неслась по небольшому желобу и падала на 3 метра, более вертикально справа и более в бочку слева. Затем после 12 метров быстротока она протискивалась между стенками и падала еще на 2.5 метра, создавая большое бурление под правой стеной, при этом без всякой бочки.

Мидди и Саймон прошли это дело прелестно. А Эндрю крутануло на срезе первого слива, он скатился задом наперед, застрял между камней внизу, и значительная часть 40 кубовой речки обрушилась ему на юбку. Силой струи его в конце концов вымыло оттуда, и он сумел надеть свою юбку обратно, как раз к вовремя, чтобы прыгнуть со второго слива - в лодке, полной воды.

После этого слива и еще одного чистого чуть ниже на реке пошли километры и километры порогов с кучек камней и без уловов. Это был худший вариант - непрерывное падение с опасностью навернуться на каждом валу. Мы прошли большую часть этого дела, просматривая с наплыва, а не с берега больше, чем следовало. Саймон перевернулся в одном месте, где-то посреди этого хаоса, побил костяшки пальцев, но как-то сумел встать, сохранив верхнюю часть тела на месте. Мы все обнесли один длинный отрезок беспорядочного месива в компании пастухов, которые обнаружили, как меняется угол между лопастями на наших веслах и едва не успели подкрутить вёсла Мидди и Эндрю. Медленно тянулись долгие часы, вода в реке росла, и в конце дня мы щурились на солнце, отсвечивающее в 50 кубах коричневого хаоса. Мы вылезли с реки буквально за секунды до захода солнца.

На утро мы проплыли последние несколько км порогов класса 4, а потом и 25 км простого сплава до Джиргаталя. Едва приходя в сознание, мы провалялись всю вторую половину дня под деревьями в аэропорту.

На следующий день мы распрощались с нашим водителем, а сторож на прощанье неожиданно обнял нас всех - он был очень тронут нашим подарком в 50 сомони (около $15). Мы упаковали всё наше барахло в лодки, проплыли оставшееся расстояние по Коксу, и повернули направо на супермагистраль Сукхоба. Пока течение несло нас со скоростью 12-15 км/ч, разговор зашел о Муксу, высокогорные памирские ледники которой дают большую часть расхода Сурхоба в 250 кубов. Мы сошлись во мнении что, чем позже мы начнём сплав по Муксу - как бы тоскливо, мерзко и холодно там ни было - тем лучше, если при этом меньше воды будет шарашить через эти каньоны.

Поздним утром мы добрались до Хойта - второй долины в нашем путешествии по центральному Таджикистану...

Вести с полей - 3, Ягноб, Фандарья, Зеравшан

С момента нашего прошлого сообщения произошла целая куча событий, большинство из которых придется пропустить для краткости. Может быть, мы вставим их в последующий более скучный отчёт для разнообразия. Правда, скука - это наименее вероятная из всех неожиданностей, который могут произойти с вами в Таджикистане.


Все началось еще до того, как мы вернулись к нашим лодкам, когда водила убедил нас объехать Анзобский перевал через недостроенный тоннель. Это было одно из мест, специально отмеченных на сайте Госдепартамента США комментарием "лучше не посещать", но Мансур вел себя уверенно, и мы согласились. Ему пришлось останавливаться несколько раз на постах, расположенных там для охраны таких, как мы, от самих себя. За небольшой бакшиш охрана, тем не менее, была готова закрыть глаза на нашу безопасность и на все, что угодно. Туннель был действительно из разряда "лучше не заезжать". Дорога представляла собой ручей с потоками воды, несущимися откуда-то сверху. В тусклом свете 80-ваттных лампочек, расставленных в 50 метрах друг от друга, его глубину оценить было невозможно. Потребовалось 15 минут, чтобы его проехать, после чего мы с облегчением спустились к Фандарье к нашему схрону с лодками.


Бурная вода продолжилась с того самого места, где мы ее оставили - полноводная четверка. Вскоре она вся снова ушла под землю, чтобы, появившись на поверхности, сразу войти в убийственный каньон, где она определённо рушилась высокими сливами на скальные обломки и, возможно, кое-где уходила под булдыганы совсем. Мы не стали уточнять. [Ягноб: завал + каньон на 121 км - NT]. Мы занеслись на гребень огромной каменистой осыпи, которая выглядела как подходящее место для спуска, но на самом деле таковым не являлась. Под любопытными взорами водителей останавливающихся Камазов мы с трудом сползли по крутому сыплющемуся склону, явно для этого не предназначенному, и проехали выход из каньона.

Развлечение номер два произошло той же ночью, когда Эндрю, пытаясь починить горелку, расплескал бензин во все стороны, коий бензин тут же и вспыхнул. Бензиновый насос тоже вскоре был охвачен огнём, несмотря на все наши жалкие попытки залить его недоваренным рисом, сбить пламя спальниками и в итоге утопить всю пылающую конструкцию в реке. В конце концов мы просто смотрели, как она догорала, и ели наши сосиски и сыр с хлебом. Начиная с этого дня нам предоставилась масса возможностей улучшить наши навыки по разведению костров.


На следующий день с впадением Искандердарьи и Пасрутдарьи река почти удвоила свой расход. Мидди, наш третий лишний, смотался вверх по Пасрутдарье в поисках белой воды, но обнаружил, что её там не дают.

Усилившаяся дополнительным объемом, Фандарья вошла в пугающе узкое ущелье. Некоторое время была мощная, но простая вода, пока наконец мы не достигли каньона, из которого с очевидностью невозможно было слинять. Эндрю выкарабкался на дорогу и прошвырнулся вниз взглянуть на происходящее. Пороги были почти что "к обязательному просмотру", но он решил, что в этом нет необходимости при его развитых коммуникативных навыках. Надо было просочиться вправо к самой стене каньона, траверснуть влево, там буфануть с мелкого обливника, попасть в два узких прохода слева, и что есть мочи рвать обратно вправо через какое-то месиво, чтобы зачалиться в улове перед непривлекательным сливом, который надо было бы обнести. Внутри каньона вода была явно мощнее ожидаемого. "Мелкий обливник" был едва различим, а финальный траверс вправо напоминал сражение за право зачалиться. Но мы как-то все это проехали.


Так же, как и в наиболее впечатляющих каньонах Сарыджаза, фотосъемка была забыта; страх пробудил какие-то древние стадные инстинкты, и мы шли эти ущелья все вместе. Было хорошо выплывать оттуда всем сразу; все что нужно было сделать - улыбнуться и бросить пару фраз, которые ничего сами по себе не значили. Так мы и делали, выйдя в конце концов из последнего мрачного каньона через последнюю большую бочку к свету и тишине.


Чуть позже мы проехали огромный впечатляющий, но несложный порог, образованный осыпью, поднимавшейся на несколько сот метров к дороге. Порог был очень мощный, наверное, потому что вода падала метров на пять, несясь поверх огромных гладких камней. После еще нескольких часов по большим валам через прелестны каньончики мы разбили лагерь недалеко от устья и поужинали непонятными таджикскими сосисками, насмерть переплавленным сыром и кусками крахмала, известными ранее, как рис.

С утра мы быстро доплыли до устья, где прекрасная зеленая Фандарья вливалась в мутный ледниковый 200-кубовый Зеравшан. Мидди и Эндрю рванули на запад на разведку возможных притоков Зеравшана; Саймон остался с лодками в местном фруктовом саду наедине с самим собой. Мидди выставил заявку на приз за самую неудачную ночь, пройдя 40 км, с 4 вечера до 2 ночи, вверх по Кштуту. Вернувшись на дорогу, он получил отлуп от всех трех встретившихся за всё время попуток и провел остаток ночи, трясясь в одной футболке.


Эндрю провел свою рекогносцировку не менее неудачно, хотя определённо не из-за лишений. В долине Субаши он был приглашен в дом, где ему было оказано наилучшее таджикское гостеприимство - изобильная еда, постель, и этот непременный жуткий насвай - нечто жевательное, заставляющее вас чувствовать себя так, как если бы все разы, когда вас тошнило в машине, слились воедино. Эндрю сблеванул весь свой ужин во дворе гостеприимного хозяина и остаток ночи провел в полузабытьи.

Результатом нашей разведки стали две речки, по которым не было никакого желания сплавляться; так что мы от них отказались в пользу свирепого Зеравшана.


После длительных торгов мы нашли машину от Айни до Мадрушкента, что в 4-х часах езды вверх по долине Зеравшана. Дальше вверх по реке в сторону ледникового истока оставались еще каньоны, но необходимость вернуться в Душанбе через 4 дня за нашими новыми визами означала, что дальше Мадрушкента нам не поехать.

Спускаясь к реке, мы попали в ситуацию, совместившую много таких странных вещей, происходивших одновременно, что она даже напоминала какой-то таджикский политический плакат. На типичном плакате президент говорит речь, или убирает пшеницу в разноцветном свитере, на фоне горного склона со строящейся дорогой и летящими в голубом небе самолетами; все это для удобства оформлено в виде календаря. Мы попали в окружение детей, собиравших яблоки, которые при нашем появлении стали вопить и бросать яблоки в воздух в полной прострации; песчаная буря спустилась в долину; из туч, повисших над горными пиками, полился дождь. Солнце скрылось в облаках пыли; и мы оставили позади это буйство, уплыв по 150 кубам мутной воды, перекатывающей и крошащей камни на дне.

Поскольку постоянные солнечные ожоги предыдущих дней убедили нас оставить тент в Айни, мы провели свою первую ночь таджикского дождя под навесом у местного крестьянина, в устье маленького ручья. Утром вместе с нашим дружелюбным хозяином мы разведали речушку, оказавшуюся абсолютно бесперспективной, после чего продолжили сплав по Зеравшану, через небольшие каньончики и почти гладкую воду.


Вода немного усложнилась с увеличением уклона и глубины каньонов, так что на второй день мы объезжали грохочущие сливы в отвесных скальных каньонах, правда без особых порогов - просто мутная булькающая каша.

Наш энтузиазм по мере просмотра полуторакубовых ручейков, впадавших из скальных щелей, почти совсем угас, когда наконец наши усилия вознаградились. Маленькая речушка, прорезающая стену ущелья, образовала мини-каньончик метров 100 длиной, метра полтора шириной и метров 15 высотой. Эта речушка сыпала свои два куба через серию небольших сливчиков в трехметровый водопадик, заканчивающийся гладким колодцем, с достаточным местом для лодки. Из колодца было два выхода - узкое окошко с кусочком голубого неба вверху и такая же узкая щель в основную реку, где надо было убрать голову в очко при прохождении. Это было эффектно, проходимо и стало отличной разрядкой от мутной 150-кубовой Зеравшанщины.


Третий день был полон большой бурной воды, державшей нас в счастливом напряжении и восторге. Особенно запомнились два порога, которые мы видели с дороги по пути наверх. Один представлял собой бочку через всю реку, проходимую справа с полным ртом воды. Другой состоял из трёхсотметровой цепочки валов, настолько больших, что они полностью скрывали Саймона вместе с лодкой, пролетавшего мимо стоящего в улове Мидди. К середине третьего дня мы вернулись в Айни и начали наш путь к Варзобу и обратно в Душанбе.

Мы покинули нашу священную рощу и направились в кишлак договориться о машине до верховьев Варзоба. Мы шагали трое в ряд по пыльному мосту, и зловещая тишина и безлюдье окружали нас. Выглядело всё так, как будто перекати-поле только что прошелестело мимо, а на другой стороне моста нас поджидает банда головорезов, и вот-вот начнется перестрелка средь бела дня. Головорезы, впрочем, оказались китайскими строительными рабочими, и городок опустошила не кровавая бойня, а закрытая на ремонт дорога. Шесть часов спустя, когда дорога вновь открылась, мы покинули Айни, твердо намереваясь провести следующий день на воде.


Километров через 15 мы уткнулись в хвост очереди из 300 машин и грузовиков, ожидающих расчистки оползня после недавнего дождя. Эта пробка задержала нас еще на пару часов, но мы упорно продолжали движение вперед. Еще час мы потеряли, выводя нашу полудохлую Ладу из очередного приступа клинической смерти, в попытках дать ей "прикурить". В конце концов, смертельно уставшие, в 4 утра мы упали в спальники под шелест Варзоба.

7 часов спустя, когда перед нами уже маячили в мареве срезы очередных сливов; шелест определенно превратился в грохот. За первые несколько миль притоки долили воды с 7 до 20 кубов и река начала свое падение. Узкие, заваленные булыжниками пороги Варзоба, требующие четкого маневра, разительно отличались от большерасходного Зеравшана. Несмотря на частые просмотры, мы уверенно продвигались вперёд, обнеся всего один каменный завал через всю реку. После перекуса мы достигли очень живописного участка из 5 чистых сливов и горок прямо друг за другом. Мидди снимал снизу на пленку, так что мы с нетерпением ожидаем её проявки. Остаток дня мы сражались с мощными струями и собственной усталостью, продвигаясь все ближе и ближе к Душанбе. Мы собирались ехать по реке, пока можно будет по времени, а там поймать попутку до города. Естественная точка финиша нарисовалась сама, когда Саймон, лажанувшись в паре мест, заехал в глухую бочару и просерфил там минуты полторы. В конце концов ему удалось извлечь оттуда себя и зачалиться ниже в улово. Измотанные, мы решили больше не рисковать и поднялись на дорогу, где весьма удачно через несколько минут поймали пустой самосвал.

По дороге мы остановились загрузить самосвал песком, и заехали к водителю домой. Он был рад показать нам свой каяк для гладкой гребли, старательно сохраненный с 70-х годов на крыше сарая. В советские времена Душанбе был тренировочным центром для советской олимпийской команды по гребле на каноэ и байдарках, и это было круто - соприкоснуться здесь с историей.

Сейчас мы уже получили свои визы на следующий месяц и через пару дней отправимся на восток, в район Новабада, Таджикабада и Джиргиталя. Эндрю, Саймон и Мидди.